Цветные бусы мечтаний - Страница 36

Слишком много крови. Он потерял слишком много крови, подумала она. И вдруг откуда-то издалека донесся бодрый, деловитый голос ее бабушки: «Сначала самое главное, юная леди. Если делать все по порядку, непременно добьешься успеха».

Все по порядку. Что ж, это имело смысл.

Но с чего начать?

— Будь по-вашему, — прозвучал еще один голос — слабый, усталый голос, который никак не мог принадлежать этому еще совсем недавно полному сил и энергии мужчине, очаровавшему, изумившему и обольстившему ее своей колдовской улыбкой. — Сдаюсь. Мы должны… остановить кровь…

Кэтлин приказала себе не реветь. Слезы тут не помогут. Нужно слушать и мотать на ус. Нужно что-то делать. И хотя руки дрожат так, что она едва ли справится с самым пустяковым делом, какое это имеет значение? Она должна помочь Эм Джи. Он задыхался, ловил воздух открытым ртом и со свистом втягивал его в легкие.

— Полдела сделано, — ободряюще сказала она. — Справимся и с остальным.

Раненый по-прежнему не открывал глаз, но слабо улыбнулся.

— Молодчина…

Кэтлин выпрямилась, готовая ринуться в бой.

— Что я должна сделать?

И тут прозвучало слово, которое она надеялась никогда больше не услышать.

— Прижигание.

Неизвестно, кто из них побледнел больше.

— Что?!

— Сначала перебинтуйте мне… голову. Потуже, как бы я ни стонал. А грудь… бесполезно. Это не поможет. Слишком глубоко. Нужно… прижечь.

— Каленым железом?

— Да… каленым железом. Кэтлин всплеснула руками.

— Ох, но вы же…

— У меня нет времени… уговаривать вас. Иначе будет поздно.

Девушка была готова броситься к нему, взять его за руку, прижать к себе его голову, защитить от смерти. Но голос Эм Джи остановил ее.

— Давайте.

Кэтлин крепко зажмурилась, застонала и… пошла мыть руки.

С головой было проще. Она приготовила чистые тряпки, полотенца и промыла трехдюймовую рану перекисью водорода. Эм Джи в это время чертыхался и скрипел зубами.

— Почему вас не убили? — спросила она, пытаясь отвлечься.

Желудок выворачивало наизнанку от вида и запаха крови. Если бы он не выглядел так ужасно, если бы она не знала, что бездействие приведет Тобина к смерти, то ни за что не взялась бы за это.

Она не ожидала ответа. Голова мужчины лежала у нее на коленях, глаза были закрыты, правая рука прижата к животу. Кэтлин обложила рану на груди тряпками и покрепче прижала их, всем сердцем желая, чтобы этого оказалось достаточно, чтобы остановить кровь.

— Толпа, — хрипло выдавил он. Голос его был еле слышен. — Вы.

— Я? — удивилась девушка, сворачивая вдвое стерильную салфетку, прикладывая ее к виску раненого и готовясь начать перевязку. — Вы думаете, они боялись попасть в меня? Но вы ведь сами сказали, что они охотятся и за мной тоже…

— Только теперь.

Кэтлин на секунду задумалась.

— Ох…

И начала бинтовать голову. Туго, как он и просил, перекручивая бинт, чтобы тот крепче прижимал салфетку к ране. Лицо Эм Джи белизной не уступало марле, резко контрастируя с темными волосами под повязкой. Кэтлин забинтовывала голову, ощущая боль каждый раз, когда Тобин морщился или судорожно хватал ртом воздух при ее неосторожном движении, мечтая о том, чтобы он отключился и забыл о том «пустяковом» деле, которое ей предстояло…

— Это не займет много времени, — произнес он, внезапно открыв тусклые, ввалившиеся глаза. — Понадобится кочерга. Хорошая кочерга… Раскаленная докрасна… Прекрасно помогает… В том числе и от инфекции.

Кэтлин подложила под бинт еще одну марлевую салфетку.

— Похоже, эта процедура вам знакома. Ей почудился намек на улыбку.

— Да, было… на обратном пути из Колумбии…. Отличное средство… Когда я потеряю сознание…

Она резко выпрямилась.

— Вы собираетесь упасть в обморок?

— Черт побери, от души надеюсь на это. Не обращайте внимания. Я склонен… к спазмам сосудов…

— Что?

— Не беспокойтесь. Все будет в порядке. А теперь продолжайте.

Она не знала, как справиться с руками. Им хотелось погладить его лицо, обнять широкие плечи… Но руки застыли на месте, коснувшись толстой повязки на его груди.

— Кэтлин…

Она опустила взгляд. Его глаза смотрели ясно и спокойно. Спокойно, в то время, как девушка и думать не могла о спокойствии. Его взгляд убеждал.

И это средство было самым сильным. Пациент подбадривал своего лекаря…

— Кэтлин, может, сначала поедим?

Она застыла на месте.

— Что?

На мгновение в чистых аквамариновых глазах вспыхнули прежние искры.

— Мне вовсе ни к чему, чтобы вы тоже упали в обморок.

Она едва не улыбнулась ему в ответ.

— Может быть, дать вам что-нибудь болеутоляющее?

У него взлетела бровь.

— Черт побери, да. Если удастся найти немного виски, мы разделим его по-братски.

Она нашла виски, нашла кочергу. И пока та докрасна раскалялась на плите, успела выпить с Эм Джи по стакану старого доброго «Джеймсона», позаимствованного в баре по соседству с круглым столом.

Это не заняло много времени. К тому моменту, когда Кэтлин заявила, что готова идти за кочергой, у Эм Джи были стеклянные глаза.

— Там… стерео? — заплетающимся языком спросил он, когда девушка снимала с него рубашку.

Но Кэтлин не слышала его. Она, уже не тайком, а во все глаза разглядывала старые шрамы на его теле. Один из них прятался под завитками волос на груди. Увидев эти красноречивые следы жизни, которую он вел, девушка непроизвольно вздрогнула. У него было подтянутое, ладное тело и гладкие мускулы человека, который пользуется ими для дела, а не гипертрофированные мышцы, накачанные на тренажере. Сильное, стройное тело, достойное восхищения. В любое другое время этого было бы достаточно, чтобы свести Кэтлин с ума. Достаточно, чтобы снова заставить ее погрузиться в грезы, особенно после того, как она наконец-то рассмотрела так интересовавшую ее татуировку. Ничего особенного, обычный якорь, который лишний раз доказывал, что его хозяин не принадлежит к добропорядочному обществу. Но сейчас она видела только одно: Эм Джи нисколько не ценил жизнь и безрассудно рисковал ею на каждом шагу.