Цветные бусы мечтаний - Страница 18

— Вы обязаны объяснить мне, почему мы возвращаемся в Сан-Франциско, — по пути в ванную заявила она тоном, который так хорошо удавался ей в суде.

— Все очень просто, — заверил он ее, взваливая рюкзак на плечо и засовывая за пояс пистолет. — Потому что никому в здравом уме не придет в голову искать нас в городе.

Кэтлин взяла в руки мыло. В ванной было влажно, полотенце валялось на полу, занавеска задернута. Она подумала о том, что недавно под этим душем стоял Эм Джи и горячая вода лилась по его мускулистым рукам и гладкой спине. Она опустила голову, пристыдив себя за неуместные мысли и за то, как отреагировало на них ее тело.

Она была похищена. Ей следовало опасаться за свою жизнь, оказавшуюся в руках человека, если и не совсем безумного, то, по крайней мере, близкого к этому. Не было смысла мечтать о нем. Но в груди у нее ныло по-прежнему. На душе было так тяжело, как никогда в жизни. И в животе творилось что-то непонятное.

«Пожалуйста, помогите. В Рино», — быстро написала она на зеркале и повернулась к двери.

— Думаю, вполне приемлемо. Особенно первая часть, — заявила она, глядя на него с напускной суровостью.

Казалось, он остался доволен.

— Да, мэм, — пробасил Эм Джи, пропуская ее в комнату.

Кэтлин снова влезла в свой жакет.

— Было бы неплохо еще раз принять душ.

— Вы и так хорошо пахнете, — успокоил ее Эм Джи.

Она высокомерно кивнула.

— Если сравнить с тем, как благоухали вы, то конечно. Но я не собираюсь провести еще пять часов в этом костюме.

Тобин придерживал перед ней входную дверь, словно был ее кавалером.

— Если хотите, можете воспользоваться моей старой одеждой.

Кэтлин не оценила его юмор.

— Вы слишком щедры. Эм Джи кивнул.

— Да, мэм. — И захлопнул дверь.

На этот раз он приковал к дверце ее правую руку. Так было намного удобнее. Они выехали на Восьмидесятое шоссе и устремились на запад. Девушка могла бы даже поспать, если бы захотела. Но эта мысль умерла не родившись, когда Кэтлин увидела, что Эм Джи трет лицо руками, пытаясь собраться с мыслями. А когда он приступил к рассказу, о сне не могло быть и речи.

Они остановились у придорожного китайского ресторанчика, открытого круглые сутки. Эм Джи заказал несколько блюд и велел положить их в коробки, после чего снова тронулись в путь. Аромат чеснока и сычуаньского соуса заполнил кабину, и у них потекли слюнки. Кэтлин старалась управиться с едой, как могла, но, когда каштаны в третий раз упали ей на колени, Тобин махнул рукой и свернул в сторону.

Машина остановилась под большим деревом неизвестной породы. Сквозь его ветви пробивался слабый свет луны, с шоссе доносилось негромкое шуршание шин. Именно здесь адвокату Кэтлин Эрроу довелось услышать ответы на вопросы, которые она безуспешно задавала прошлым вечером своему подзащитному.

— Во всей этой истории есть что-то мерзкое, — начал Эм Джи, глядя в темноту за окном. Голос Тобина был странно безжизненным, славно случившееся лишило его сил. — Я шесть месяцев следил за связями Руиса, внедрившись в его лос-анджелесскую организацию. Я знал, кто хранит его казну, кто отвечает за сбыт наркотиков в городе. Черт побери, я знал даже, что он больше переживает из-за украденной у него обезьяны, чем из-за похищенного вместе с ней кокаина. Руис действительно был помешан на обезьянах, которых ему поставили контрабандисты. Как-то я заметил, что потеря поставщиков наркотиков — а мы их взяли тогда немало — ему что слону дробинка. И мне пришло в голову, что он имеет долю в другом деле, куда более крупном. Его основной маршрут — из Мексики в Лос-Анджелес и далее — был нами наглухо перекрыт. Тогда я попробовал поискать в другом направлении и вместе с другом из ФБР стал рыться в архивах. Мы принялись искать фирму, которая занималась бы отмыванием денег. Наконец Пит откопал одну, название которой я уже слышал от кое-кого из моих подопечных. «Патерсон Консолидэйтед». Вот после этого все и закрутилось…

Он сделал перерыв и занялся едой. Кэтлин не могла дождаться продолжения. Рассказ настолько захватил ее, что она забыла о лежавшей у нее на коленях коробке со съестным. За его словами крылось что-то жуткое. Недаром он отводил глаза и не смотрел ей в лицо. Ему было не до шуток. Эта история кончилась смертью его товарища. Кэтлин затаила дыхание при мысли о том, какую боль причиняла ему своими расспросами.

Она не хотела, не собиралась принимать его дела близко к сердцу. И все же переживала за него, сама не зная почему.

Эм Джи все еще не смотрел на нее. Он продолжил рассказ, по-прежнему глядя в небо. Так ему, видимо, было легче.

— Патерсон привел меня в Сан-Франциско. Но как только я вышел на связь и сообщил, что мне стало известно, меня тотчас же отстранили от дела. Дела, которому я… мы с Питером отдали восемнадцать месяцев. Стоило мне приехать в ваш город, как начали твориться забавные вещи: пропадали дела, исчезали люди… На начальство явно начали давить сверху. Казалось, Патерсон был объявлен неприкасаемым.

— А вы не верили в его неприкасаемость. Он позволил себе чуть улыбнуться, но все еще избегал смотреть ей в глаза.

— Я разозлился на то, что мне не дают работать.

— И тогда вы взялись за самостоятельное расследование.

Он пожал плечами.

— Патерсон — это не просто человек, это строительная фирма в Сан-Франциско, в основном занимающаяся возведением зданий вроде приюта для бездомных.

— Как тот, что стоит за Центром здравоохранения?

— Именно так. Он вполне официально получил на них контракт. Однако вот что меня насторожило. Эти приюты не стоили и десятой доли тех денег, которые были отпущены на их строительство. И руководили ими люди, которым было наплевать на сирых и убогих. Кроме того, вокруг этих приютов… в прямом смысле суетилось слишком много народу, к заднему крыльцу постоянно подкатывали какие-то машины. Особенно этим отличалось заведение у Гражданского центра. Кэтлин выпрямилась.